За пеленой надежды - Страница 58

К оглавлению

18

— Кровь немного темновата. Как вам кажется, доктор?

Мейсон бросил зажим и вытянул руку. Операционная сестра вложила в нее ножницы.

Мики подняла глаза, чтобы посмотреть на него поверх операционного стола.

— Доктор Мейсон? — спросила она. — Вам не кажется, что с этим надо что-то делать?

— Дайте ей больше кислорода, — рявкнул анестезиолог.

Мики обменялась взглядами с мужчиной, находившимся за ширмой анестезиолога.

— Губку, ради бога! — отрезал Мейсон. — Будьте внимательны!

Мики видела, что спереди на колпаке Мейсона, а также над влажной маской и полными тревоги глазами выступают пятна пота. Мертвенная бледность его лица и дрожавшие руки свидетельствовали о том, что у доктора Мейсона снова похмелье.

— Доктор Мейсон, — сказала Мики тихо и спокойно. — Похоже, у нее падает давление. Нам следует проверить.

— Это моя пациентка, доктор Лонг, — проворчал он. — Не вмешивайтесь. И вытрите кровь, ради бога! Где, черт подери, вас учили обращаться с губкой!

Мики подавила гнев и повернулась к анестезиологу.

— Гордон, какое у нее давление?

Голова Мейсона рванулась вверх, его глаза метали громы и молнии.

— Черт возьми, что вы себе позволяете?! Доктор, вы назначены мне в ассистенты. Я бы лучше справился, если бы мне помогал санитар!

— Доктор Мейсон, я думаю, что этот пациент…

Хирург швырнул инструменты и, угрожающе наклонившись к ней, сказал тоном, который вселял страх в его ординаторов:

— Мне не нравится ваше отношение, доктор. И мне не нравится, как вы работаете. Будь моя воля, я бы запретил вам появляться в операционной.

— Черт побери! — закричал анестезиолог. — У нее остановилось сердце!

Шесть пар глаз устремились к монитору и ошеломленно вперились в него, и тут начался страшный шум.

— О боже, — прошептал Мейсон, руками тщетно пытаясь убрать мешавшие простыни.

Мики опередила его, взяла ножницы, прорезала отверстие в бумажной простыне, крепко взяла ее руками и разорвала до шеи пациентки, обнажая грудь с подсоединенными к ней электродами. Она действовала, не думая, ее мозг механически и профессионально следовал установленной процедуре: внешний массаж, вызов дежурной каталки, шприцы с эпинефрином и двууглекислой солью, пластины дефибриллятора… Каждый ее шаг на секунду опережал распоряжения Мейсона. Комнату тут же заполнило множество людей, во всеобщей суматохе слышался голос оператора, объявлявшего, словно робот: «Голубой код, операционная. Голубой код, операционная…»

— О боже, Мики! — воскликнул Грегг, захлопывая за собой дверь. — Черт подери, что с тобой происходит?

Она устало опустила ноги с дивана:

— Грегг, пожалуйста, не кричи. Я одной ногой стою на краю могилы.

Он застыл посреди гостиной, его лицо покраснело до самых корней рыжеватых волос.

— Удивляюсь, как ты еще не умерла! Мейсон жаждет твоей крови!

— Извини, — спокойно ответила она, — этот человек некомпетентен. Я делала то, что должна была делать.

— Должна была делать! Что ты хотела доказать, когда ворвалась в мужскую раздевалку и перед десятком хирургов обвинила Мейсона в грубой халатности?

— Грегг, он обвинил меня в том, что я лезу не в свое дело. Этот человек почти открыто заявил, что в остановке сердца виновата я!

— Это не повод, чтобы врываться в мужскую раздевалку и устраивать скандал!

— Грегг, он некомпетентен!

— Ради бога, Мики, ты не Кристиан Бернард, а ординатор, работающий второй год! Почему ты никак не запомнишь это? Не могу же я все время выручать тебя!

Мики бросила на него сердитый взгляд:

— Грегг, я никогда не просила выручать меня. Я сама могу за себя постоять.

— Конечно, — сказал он, отворачиваясь. — А еще ты неплохо устраиваешь скандалы.

Он снял свою белую больничную куртку и по пути на кухню бросил ее на стереомагнитофон.

Мики слышала, как открылась и захлопнулась дверца холодильника. Она повернулась к балкону и наблюдала, как в небе разгорается сказочный гавайский закат. Какой толк жить в квартире на канале Ала-Вай, если устаешь, как собака, и нет сил наслаждаться его красотами?

Грегг вернулся прислонился своим долговязым телом к двери и с хлопком отрыл банку «Примо». Когда их глаза снова встретились, оба почувствовали, что гнев улетучивается: они не могли долго сердиться друг на друга.

— Вот что я скажу, девочка, с тобой уж точно не соскучишься.

Мики улыбнулась. Ей нравилась эта черта характера Грегга Уотермена. Он не любил сердиться.

Они с Греггом переехали сюда полгода назад. Встречались несколько месяцев, и становилось все труднее выкраивать время в их несовпадающих графиках, ведь оба работали по сто часов в неделю. Грегг уже пятый год работал ординатором-хирургом, а у Мики за плечами был лишь год ординатуры. Переезд казался идеальным решением всех проблем: не надо было встречаться где попало или пропускать свидания, звонить напрасно и гадать, на какой постели удастся поспать. Деля одну квартиру, они в течение недели обязательно встречались, а в случае удачи могли поесть вместе и даже заняться любовью, если сразу не засыпали.

— Ты хочешь, чтобы вся больница поверила, что только твое присутствие спасло жизнь пациентке? — Он прошелся по ворсистому ковру и уселся в плетеное кресло.

— Грегг, при чем здесь я и мои желания? Все сами пришли к этому выводу. У медперсонала есть глаза и уши, особенно у медсестер, которые находились с нами в операционной. Они видели, что происходит. Они поняли, что Мейсон чуть не погубил пациентку.