За пеленой надежды - Страница 90

Власти оказались беспомощны. «Миссис Рот, тысячи беглецов стекаются в Сиэтл. У нас не хватает людей, чтобы изловить тех, кто постарше, или пристроить их где-нибудь, если за ними не числятся преступления. Мы отправляем их в приюты, но они снова убегают. Пятнадцать лет — это слишком много. Сейчас мы заняты главным образом одиннадцатилетними и младше». И Рут разрешила ей остаться.

— Миссис Шапиро, хотите, я сегодня приготовлю жаркое?

— Бет, это было бы просто здорово. Возьми молодой картошки и моркови. Не забудь о подливе. Густой, какую любит мистер Рот.

На удачу Бет обладала ценным качеством — она оказалась чудесным кулинаром. Девушка умела экономить деньги, делать из диетической еды пикантную и готовить столько, что хватило бы на целую армию. Похоже, всему этому она научилась в своей прежней жизни, полной трудностей и притеснений, от которых она, видно, спасалась бегством.

— Ладно, миссис Шапиро. А потом я вымою ванные комнаты.

Рут ласково улыбнулась:

— Не перетруждай себя. Помни о ребенке. Через два месяца у тебя роды.

— Да, мэм.

Когда Бет вразвалку подошла к раковине и стала наполнять ее мыльной пеной и горячей водой, Рут подумала: «А потом что? Что нам делать, когда у нее появится ребенок?»

Но сейчас это не главное, надо тревожиться о своем еще не родившемся ребенке.

Миссис Колодни и школьный автобус подъехали одновременно, отчего произошла небольшая неразбериха, но вскоре автобус снова с трудом потащился по слякотной дороге. Вскоре двойняшки устроились на подушках рядом с ревущим камином, смотрели телевизор и ели сандвичи с болонской копченой колбасой. Миссис Колодни качала Сару на коленях, а Бет раздавала «китти куин» и зерна — корм для рыб и птичек. Рут не спеша направилась к спальне.

— Хорошо, доктор Шапиро. Пожалуйста, ложитесь на спину и расслабьтесь…

Ноги ей накрыли простыней, а затем под ярким холодным светом в прохладном регенерированном воздухе все время уговаривали расслабиться.

Разве она могла? Как она могла расслабляться, когда такое творится в ее теле? Рут закрыла глаза. Ей не удалось справиться с начавшейся знакомой депрессией, которая напоминала о себе уже много дней. Пока Рут ехала через остров и на пароме переправлялась в Сиэтл, она постоянно сражалась с демонами, не дававшими ей покоя. Те стали неотъемлемой частью воспоминаний о назойливом сне. Этот сон приснился ей снова.

Когда Рут последний раз видела этот кошмар? Она не смогла вспомнить. Этот повторяющийся кошмар донимал ее в детские годы, но отступил во время учебы в колледже. А теперь он вернулся со всей силой и яростью, не давая ей спать по ночам.

Прежде чем делать забор околоплодных вод, при помощи ультразвука определят положение плаценты и ребенка. Для этого кожу смазали гелем, затем датчиком водили туда-сюда по животу. На ультразвуковом мониторе появилась картинка, напоминавшая скверное изображение на телеэкране — расплывчатое, пятнистое и бессмысленное, если не знать, что в нем искать.

Но у Рут был опытный и натренированный глаз. Она видел изгибы и пространства, которые очерчивали тело ее почти четырехмесячного плода — не принадлежавшего к человеческому роду, похожего на креветку пришельца, парившего в темном пространстве среди звезд.

Рут пришлось отвести взгляд. Судьба маленького, еще не сформировавшегося человечка зависела от нее, от всех этих людей, которые могли даровать ему жизнь, выявив, что миновала его болезнь, которую по воле случая могли передать крохе мать и отец. «Я не имела права зачать тебя, если скоро придется оборвать твою жизнь».

— Как ваши дела, Рут?

Она одарила доктора грустной улыбкой:

— Хорошо…

Тест проводил доктор Джо Селби, специалист по акушерству и гинекологии, прошедший дополнительную подготовку в Калифорнийском университете. Он погладил Рут по плечу:

— Это будет недолго. Ребенок в удачном положении.

Она снова уставилась в потолок, залитый белым арктическим светом. Помещение было зеленовато-белого цвета, на полу, застеленном белым линолеумом, стояла холодно поблескивающая аппаратура из нержавеющей стали. Она могла лежать на любом столе этой больницы — в операционной, в кабинете радиационного облучения, в морге — все они были абсолютно безлики.

Услышав, что подвозят маленький поднос на колесиках, Рут закрыла глаза. Она неплохо знала эту процедуру, сама не раз вводила длинную иглу. Но вся разница в том, какой конец иголки обращен к тебе. Огромная разница. И как бы Рут ни старалась, она не могла успокоиться.

Она чувствовала, как датчик, словно маленькое животное, ползает по ее обнаженному животу, услышала, что доктор Селби пробормотал: «Вот здесь», и ощутила прохладный мазок антисептика на участке своей кожи.

— Рут, это ксилокаин, — пояснил он, и она почувствовала укол, после чего этот участок онемел.

Как сторожевому псу, проверяющему, не случилось ли чего, Рут хотелось открыть глаза и взглянуть на монитор, на изображение своего ребенка, но ей не хватало сил сделать это. Глаза сами закрывались, и она подумала: «Почувствует ли мой ребенок вторжение холодного металла в свой теплый влажный мир? Плачут ли неродившиеся дети? Будет ли малыш сердиться на меня за это вторжение? Он не может быть безымянным в такой момент. Я дам ей имя. Я назову ее Лией. Лия, не плачь, мама с тобой».

— Хорошо, Руг. Начнем. Сейчас расслабьтесь, вы ничего не почувствуете.

Рут ощутила тупой укол и больше ничего. Однако мысленным взором она видела, как игла проникает через кожу, плоть и мышцы. Игла пронзила брюшину, стенку матки, затем…